– Ишь, расстарались.

– До чего дошло: замок они хотят!

– Сами виноваты. Никто их сюда не гнал.

Многие молчали – из тех, кто побывал в рейде за перевалом и помнил резню возле озера Плодородия.

Портилась погода. Налетал ветер, собирались тучи.

– Чего мы ждем? – спросил Развияр.

– Пусть скажут первое слово, – отвечал властелин, потирая переносицу. – Я хочу понять, на что они надеются.

Развияр потрогал обожженную щеку. Поморщился; они разбивали скорлупу, личинки вырывались на свободу вместе с потоками жара. Не спасали ни перчатки, ни шлемы. Теперь в подземной галерее, где не было бойниц, ждали своего часа ровно сто огневух. Половина из них была покорна властелину, половина – Развияру.

– Что им приказать… на случай, если меня застрелят?

– Убивать, – глухо отозвался властелин. – Убить всех зверуинов и прыгнуть в воду.

– Может, вывести их на поверхность, пусть зверуины посмотрят?

– Они знают о них, Развияр. Они не уйдут. Здесь что-то другое, – властелин не отрывался от подзорной трубы. – Здесь что-то другое, Развияр… Смотри!

Из-за строя всадников вышел человек. Видно было, как он боится оступиться на крутом склоне. Выйдя на камень, нависающий над пропастью, будто большая ступенька, человек остановился и поднял лицо, и посмотрел, кажется, в глаза каждому из защитников замка.

– Убей его, Развияр, – резко сказал властелин.

Развияр вскинул лук, зная его силу и чувствуя направление ветра, видя полет стрелы, как длинную строку, и последнюю точку в груди человека на камне. Но за мгновение до выстрела человек вскинул руки, и облачное небо над замком сделалось почти черным.

Развияр выстрелил. Налетевший ветер подхватил стрелу, и строчка ее полета порвалась. Развияр выстрелил еще раз – мимо.

– Убивать! – крикнул властелин, и в первый момент было непонятно, к кому обращен приказ – но уже через мгновение поток тлеющих, горячих существ распахнул деревянные ворота нижней галереи и вылился на дорогу перед замком. Это были пять десятков огневух, покорных властелину – Развияр, поглощенный своей стрельбой, опоздал с командой. В темноте, сгустившейся внезапно, крылья личинок горели пламенем. Багровые отблески упали на цветные щиты напротив, и не нужно было подзорной трубы, чтобы разглядеть ужас, захлестнувший вражескую армию.

В этот момент человек на камне что-то крикнул, и с черного неба обрушился дождь, да не просто дождь – ливень.

Огневухи успели докатиться до передовых отрядов нагоров. Послышался крик, одновременный вопль из многих глоток. Армия зверуинов дрогнула, но не отступила, а личинки шипели под потоками воды, теряли огонь и гасли, и через несколько минут их остывшие тела, пробитые копьями и стрелами, скатились по склону в реку.

– Шуу, – выдохнул властелин.

Дождь хлестал по камню и по металлу. Склон, на котором стояла армия зверуинов, сделался скользким, по нему сплошным потоком струилась вода. Вода лилась по щитам, ленты на пиках обвисли мертвыми хвостами. Пятьдесят личинок, покорных Развияру, ждали своего часа в подземной галерее.

– Ты хозяин замка, – отрывисто сказал властелин.

– Что?

– Ты умен, маленький гекса, до чего ты умен… Ты знал? Ты с ними в сговоре?

Развияр повернул голову; властелин казался безумным. Его цепенящие глаза смотрели на Развияра – и одновременно сквозь него, и одновременно внутрь его головы.

У Развияра судорогой сдавило горло:

– Как вы могли подумать?!

Властелин расхохотался. Провел ладонями по мокрым волосам; вода затекала под крышу балкона, капала сверху. Река в ущелье становилась полноводнее с каждым мгновением. Она ревела, ворочая камни, и заливала дорогу. Водопады, недавно бывшие изящными лентами, теперь завывали, как донные драконы, и грызли скалу.

– Их смоет, – шепотом сказал властелин. – Их тоже смоет.

Будто услышав его слова, человек на камне – он был мокрый до нитки, тонкая рубашка облепила тело – повел рукой, и стена дождя передвинулась ближе к замку. Река теперь была границей, по одну ее сторону сплошным потоком лился ливень, по другую – светило солнце, и мокрые щиты зверуинов горели, как драгоценные камни.

– Шуу, – простонал властелин. – Они сговорились с Императором. Они отдали свою свободу, жизнь своих детей… за месть!

– Это маг? – медленно спросил Развияр.

– Да. Да. Это имперский маг.

– У нас есть еще огневухи в печи. Им не взять замок.

– Замок, – властелин покачал головой. – Ты слышишь? Уже дрожит. Уже падают камни. Им не надо брать замок, нас просто смоет, будто кучу дерьма в сточную канаву.

На галереях закричали люди. Замок шатался; вода схлестнулась с камнем и захлестнула камень. Развияр увидел, будто наяву, как заполняются бурлящими реками нижние ярусы, как вода заливает печь, полную огневушьих яиц, убивая нерожденных личинок. Как поднимается грязная жижа над самим гнездом огневухи, и яйцекладущая тварь, которую Развияр не видел никогда, издыхает, вскипятив своим телом воду в яме.

Он увидел, как поток, заливший шахту, грязной пеной подступает к телу лежащего на камне зверуина. Как окутывает его, поднимает и, проломив стену, выносит прочь, в реку. Развияр не мог видеть – но отлично представлял, как мертвец плывет, скрестив на груди руки, и на указательном пальце посверкивает крупный бирюзовый камень.

– Что делать? Приказывайте?

Властелин улыбался.

– Приказывайте! – рявкнул Развияр. – Что делать? На вылазку?

Ему казалось, что он кричит – на самом деле его голос едва был слышен за грохотом ливня.

По лицу властелина текли струи дождя. Он вдруг протянул руку – и погладил Развияра по голове.

– Людям не перейти эту реку, мальчик. Надо убить мага. Я не знаю, как. Придумай.

Поток уже заливал дорогу, вырывая и волоча по дну большие и малые камни. Развияр кинулся по лестнице вниз; по ступенькам струился ручеек, вода проникла во внутренние коридоры, а на нижней галерее стояла по пояс. Здесь плавали, покачиваясь, тела огневух.

– Шуу, – сказал Развияр, неосознанно подражая властелину.

На средней галерее толпились растерянные стражники. Развияр услышал голос сотника Брана:

– К бойницам! Все! Целься в мага, в человека на камне! Стреляй!

Тучей вылетели стрелы, забились о щиты, заклевали в камни. Многие, не долетев, попадали в реку – сверху хлестал такой мощный поток воды, что стрела тонула в нем, не пролетев и половины дороги.

Развияр привалился к бойнице плечом. Медленно-медленно натянул тетиву. Отдалились крики и ругань, только дождь хлестал по камню и поток ревел, разливаясь все шире.

Подумав, он выше поднял стрелу. Еще выше; острие теперь смотрело в небо, в узкую голубую полоску над верхушкой горы.

Он спустил тетиву.

Стрела взвилась, прошивая водную пелену, но не сумела подняться высоко. Полет переломился; гонимая дождем, стрела полетела вниз, будто сделавшись одной из капель, и ударила человека на камне не в лоб и не в грудь.

Она клюнула в темя.

К вечеру все было кончено.

Поток разделял врагов, никто не мог перейти его, но дождь прекратился, и тучи разошлись. Стражники, скрываясь за уцелевшими стенами, расстреливали зверуинов, удержавшихся на скользком склоне ущелья. Катились в реку камни и комья глины, катились мертвецы и раненые, и вода несла их, ударяя о разрытые берега. Труп мага унесло первым.

Часть вражеского войска ушла на самую верхушку горы и посылала стрелы оттуда, но стражников защищали укрепления. Все, что стреляло, метало камни, все, что поражало на расстоянии, было выдвинуто на среднюю галерею и на верхнюю, и катапульты кидались обломками башен, понемногу разрушая склон.

Потом на противоположном склоне случился оползень. Уцелевшие в нем зверуины вырвались и ушли за хребет, прочие скатились в воду вместе с валунами, пластами глины, вместе с лавиной щебня. Течение реки перегородилось, жижа цвета глины заметалась, ища себе новое русло, но вода в потоке уже иссякала и скоро иссякла совсем.